Уверен, сейчас не найдется и человека, который бы помнил эти незатейливые слова, который распевали «веселые и находчивые» из телевизионного клуба КВН в годы чуть не полувековой давности. Бальтерманц… Какая штука: фамилия стала нарицательной, стала обозначать профессию. Кому такое удавалось? Ньютону?
В течение последних полутора веков значение спорта в мире растет удивительными темпами — от почти закрытых, элитарных клубов, доступных только высокообразованным и состоятельным людям в XIX веке, до массового увлечения спортом во всех уголках Земного шара. Параллельно с этим активно развивается спортивная журналистика и важная ее составляющая часть — спортивная фотография. Именно в спорте фотография востребована как нигде: визуально показать момент забитого гола, финиш победителя или эмоции ликующих спортсменов и зрителей намного важнее, чем написать несколько абзацев текста об этом.
Этой весной на биеннале «Мода и стиль в фотографии» выставка Эрвина Блюменфельда — один из главных номеров программы. Его творчество как будто вбирает все самое лучшее и стереотипное (то есть классическое), что в нашем представлении составляет хорошую фотографию. Обнаженная натура (естественно, женская) — изящная, нежная, но не чувственная, почти не эротичная. Остроумные эксперименты с формой, цветом, фактурами и техническими возможностями фотографии — все самые замечательные открытия авангарда 1930-х годов: коллаж, монтаж, выделение фрагментов, соляризация, визуальные загадки, зеркала и отражения, мультиэкспозиции, необычный взгляд на привычное. Классическая fashion-фотография 30–50-х — изысканная, сдержанная, аристократическая роскошь.
Говорят, препятствие пробивает не пуля, а спрессованный ею воздух. Представляю киносъемку. Пуля еще не долетела до стакана, а в нем уже образовалась дыра: сначала на передней стенке, потом на задней. А если «спрессовать» не воздух, а время? Какие оно покажет «чудеса»? Да и как спрессовать эту сомнительную субстанцию?
Владимир Машатин, кроме всего прочего, один из авторов рубрики «Новых Известий» «Объективная история». Я читаю его публикации, и они мне нравятся. Я сказала об этом Владимиру и удивилась, услышав: — Я безграмотный в смысле текстов, теряюсь, не знаю, как составлять предложения. Но я знаю, что детали всегда интересны. И фотографически я неуч. Не умею портреты снимать. Вот Толю Морковкина спрашиваю. Моя любимая фраза: «Пройдет двадцать лет, и все это будет безумно интересно». Я уже сам — часть истории…
«Василий Песков. Фото автора». Такую подпись с непременным «фото автора» я встречал на страницах «Комсомолки» больше полувека. Заметок за это время набралось столько, что хватило не на один десяток выпущенных Песковым книг. И не припомню, чтобы это «фото автора» когда-либо отсутствовало. Тысячи опубликованных снимков. Но — странное дело! — в сообществе фотографов Пескова особо и не считали своим. Мне не приходилось видеть его самого на фотовыставках, да и работы журналиста если и участвовали в выставке, то не больше пары раз. А запомнил висящим на стенке лишь единственный его снимок — каска и голубь.
К концу 1980-х годов прошлого века техника узкоформатной съемки достигла своей вершины: автоэкспонометр, корректная работа со вспышкой, быстрая перемотка пленки, высокая светочувствительность материалов — все уже было. И только ручная наводка на резкость оставалась последним форпостом классической, ручной фотографии, которую никак не могли покорить. Но в 1989 году компания Canon выпустила профессиональную камеру Canon EOS-1, совместимую с байонетом типа Canon EF (от англ. electro-focus), и «электрофокус» моментально стал эталоном рабочей техники для профессионалов.
Спортивная фотография была своеобразной отдушиной для фотографов в советское время: здесь намного реже, чем в других жанрах, случались вмешательства по политическим или идеологическим причинам, что, кстати, часто становилось причиной выбора именно спортивной тематики для фотокорреспондентов. Однако и тут случались свои истории. Например, этот кадр Л. Бородулина с Олимпийских игр 1960 года в Риме, опубликованный на обложке «Огонька», вызвал острую критику идеолога СССР Михаила Суслова за формализм и получил из его уст емкое название «летающая жопа».
Марина Маковецкая появилась на поле российской фотографии пять лет назад и сразу привлекла к себе внимание. Яркая, искренняя, пронзительная цветная фотография. Публикации в ведущих изданиях, победы на различных конкурсах. С удивлением узнала, что работает она не по заданию редакции, а по зову сердца, бесстрашно отправляясь в длительные путешествия, подчас сопряженные с риском для здоровья. Мне всегда хотелось расспросить Марину, узнать, что заставляет ее бросать дом, семью и идти в горы Памира, терпеть непривычные европейскому человеку условия жизни? Перебираться от кишлака к кишлаку или от одной китайской деревни к другой, вслед за историей, рассказанной ей случайным попутчиком.
Направления современного искусства пробегают бегом на скорости скользящего взгляда. Эксцентричный карнавал, тысячи костюмов, маскарад культур, жанров, стилей, техник. Придуманная иллюзия, составленная из новых идей, заимствованного антуража, современных аксессуаров и прочих ингредиентов. Эти или взаимодействующие, или взаимоисключающие элементы замещают мифопоэтическое содержание старого европейского искусства и отстраняют злободневную коммерческую цель. Постмодернизм сосредоточился на регистрации и исследовании области их наложения. Выбор Хендрика Керстенcа — искусство старых голландских мастеров и современный портрет.
С самого начала увлечения сканографией (а с тех пор прошло уже более девяти лет) я делала автопортреты (илл. 1). Первое время работала планшетными сканерами с горизонтальной сканирующей поверхностью. Это было не очень удобно: приходилось класть голову на стекло сканера, как на плаху… Да и погружение в образ давалось в этой позиции с трудом.
В Библии сказано: «вначале было слово»… Не цитирую дальше, поскольку было не слово, а слова. Словами этими обменивались завсегдатаи фотомагазина на Невском. Это были солидные дядьки в возрасте лет за 40 и за 50: инженеры, сотрудники НИИ, простые работяги — публика разная, но горящая одной страстью — как бы сказали в Одессе — «поговорить за фотографию». Вначале советовались друг с другом, какой купить «вираж-фиксаж», потом стали приносить свои фотографические перлы. Дальше — больше...
Осенью 2013 года в Центре фотографии им. братьев Люмьер с большим успехом прошла выставка фотографий Вивиан Майер. История открытия фотографа Вивиан Майер — почти детективный сюжет, что привлекает к ней не меньше внимания, чем ее фотографии. История Вивиан Майер навсегда останется детективным сюжетом — интересным и поучительным. И мы благодарны за нее судьбе и Джону Малуфу.
У нас в стране немало талантливых, глубоко и неординарно мысляще-чувствующих молодых фотографов, для которых занятие фотографией не развлечение, а осознанный выбор и серьезное увлечение, которому они отдают все свободное от учебы или работы время. Я им желаю держать планку, продолжать находить интересные темы, делать серьезные проекты — такие, что спустя и десятки лет будут волновать и вызывать сопереживание у талантливых и умных зрителей разных поколений.
Семь лет назад гостеприимный Углич открыл свои двери для фотографов. Сегодня Международный фестиваль фотографии «Фотопарад в Угличе» стал важным событием в жизни фотографического сообщества России. У него уже есть история, он оброс легендами и интересными фактами. Его ждут, в него верят. В дни фестиваля концентрация фотографов, их энергии и амбиций на единицу площади города становится максимальной. События пяти фестивальных дней подпитывают участников круглый год воспоминаниями от встреч, общения и событий, побед и открытий. Но самое главное: за семь лет он объединил тех, кто преданно любит Фотографию и самоотверженно ей служит. Он обозначил тенденции, открыл новые имена, объединил и познакомил людей, которые могли бы не встретиться и не подружиться, не будь Фотопарада.
Все началось в 1975 году с выставки «Новая топография» в Музее фотографии Джорджа Истмена в Рочестере, штат Нью-Йорк. Участвовали восемь американцев и два европейца (супруги Бехеры). Выставка была небольшая и особого успеха не имела. Более того, по свидетельству одного из участников, она «вызвала ненависть». Но последующие разговоры и отсылки к ней были столь часты (они продолжаются по сей день), что степень ее влияния на мировую арт-фотографию трудно переоценить. Название выставки имело подзаголовок: «Пейзаж, измененный человеком».
Сейчас я сам в возрасте, который намного превосходит возраст Всеволода Сергеевича Тарасевича, когда он бурлил идеями, открывал и закрывал «новые пути». Но, оглядываясь назад, хочу сказать: если бы мы (я имею в виду еще и Копосова), не подпитывались сумасшедшей энергией Тарасевича, мы наверняка многого бы не дополучили в своем понимании, а, следовательно, и в отношении к фотографии. А если брать шире, то и в понимании всей природы творчества. Настоящее творчество — это горение, граничащее чуть не с сумасшествием. Недаром же говорят, что истинная гениальность — такая же ненормальность, как и упомянутый мной недуг…
Модернистский художник Эммануэль Радницкий, более известный как Ман Рэй, родился в Филадельфии (США) в 1890 году. Его работы в живописи, скульптуре, кино и фотографии помогли существенно расширить определение «авангардное искусство ХХ века». Выставка «Ман Рэй. Портреты» открыта этой осенью в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Она является первой крупной ретроспективой Ман Рэя в России и сосредотачивается исключительно на портретной фотографии. Работы на выставке представлены хронологически, в соответствии с основными этапами творчества художника: «Нью-Йорк», «Париж», «Голливуд».
Любое усовершенствование фотографической оптики — это прекрасно, и за последние десятилетия мы видели немало технологических прорывов. Но в ряду самых впечатляющих достижений стоит особняком изобретение системы оптической стабилизации изображения, давшей фотографу невиданные ранее возможности. Лишь один пример: злые языки утверждают, что великий Картье-Брессон бросил фотографию и перешел на живопись не в последнюю очередь из-за тремора рук, возникшего в пожилом возрасте (для рисования это было не так проблематично).
Это началось еще прошлой весной, когда фирма Sony любезно предложила нескольким российским фотографам протестировать новинку — первую в мире полноформатную беззеркалку RX1, самую маленькую и самую легкую полноформатку в мире. Правда, со встроенным, несменяемым объективом. Камеру подарили, попросив взамен всего только опубликовать в Сети свои впечатления.
Copyright © 2000-2020, "Потребитель". Все права защищены.
Использование материалов potrebitel.ru разрешается при условии ссылки (для интернет-изданий - прямой гиперссылки) на potrebitel.ru
