Мода и стиль в фотографии

Михаил Кауфман
Александр Родченко в мастерской в производственном костюме на фоне пространственных конструкций. 1924

Фестиваль «Мода и стиль в фотографии» проводился в этом году уже в четвертый раз. Раз в два года мы видим в Москве десятки выставок всемирно известных фотографов, в той или иной мере отдавших дань в своем творчестве фэшн-фотографии, а также проекты молодых отечественных авторов. «Мода и стиль» — фестиваль более камерный, чем чередующиеся с ним раз в два года более грандиозное и всеядное «Фотобиеннале», хотя в этом году нам показали почти сотню экспозиций на 15 площадках. Однако внимания он привлекает не меньше, если не больше, чем его более масштабный собрат. Все дело не только в удачно выбранной перспективе, сужающей пределы «фотографии вообще» до более обозримых масштабов (тем более что у каждой «Моды и стиля» есть своя тема — в этом году тематическим фокусом было «Кино как жизнь и жизнь как кино»), а также в приезжающих сюда с мастер-классами звездах (в этом году это были Джоэл-Питер Виткин, Сара Мун, Ален Флейшер, Эрвин Олаф, Марк Рибу, Мива Янаги и другие), но и в актуальности темы. Ведь именно съемки для глянца на сегодняшний день являются для многих фотографов гарантированным куском хлеба.

Эдвард Штайхен
Представляя господина Чарльза Спенсера Чаплина. 1925

Еще совсем недавно было принято утверждать, что в России нет ни качественного глянца, ни собственной традиции фэшн-фотографии. Проекты модных журналов, показанные на нынешнем фестивале на двух площадках (ГУМе и Музее современной истории России), показали, что даже за прошедшие два года именно в этой сфере произошли колоссальные изменения. Впрочем, любой, кто хоть когда-нибудь листает модные журналы и все, что условно можно отнести к этой области (издания по интерьеру и дизайну, рекламные объявления и прочее), может и без фестиваля заметить, что качественной глянцевой фотографии у нас стало значительно больше. Более того, по моему мнению, именно за пару последних лет встало на ноги новое поколение совсем молодых и весьма талантливых авторов — многим из них нет еще и 25. Но вот парадокс — освоив какие-то азы фэшн-фотографии и научившись делать качественный продукт, многие из них как будто нашли какой-то «рецепт успеха», да так и застряли на этой стадии: креатива, каких-то собственных находок, выдумки в показанных проектах было крайне мало, а фотографии балансируют на грани совсем простых приемов и откровенного самолюбования.

Многие из фотографов, снимающих для модных журналов, с которыми иногда беседуешь, либо говорят о том, что делают эти работы «для денег», а творчеством занимаются совсем в других областях, либо опьянены рано пришедшим успехом и как бы законсервировались в этом состоянии. Между тем, всю ошибочность такого подхода доказывают истории успеха самых знаменитых фотомастеров. И в этом смысле попадающие в Москву уже в четвертый раз лучшие проекты в области фэшн-фотографии показывают, что красивых, талантливых, творческих проектов в области моды и стиля было много в истории и немало в современности. Все проекты тут, конечно, не упомянешь, но вот самые главные.

Начнем с исторических выставок, показанных на нынешнем фестивале. Самые главные имена тут, конечно, Хорст П. Хорст («Ретроспектива») и Эдвард Штайхен («Голливудские знаменитости. Фотографии для журнала Vanity Fair») — авторы, стоящие у истоков современной фотографии моды и долгие годы работавшие на гениального создателя первой и по сей день самой огромной глянцевой империи Конде Наста (там и по сей день выходят журналы Vogue, Vanity Fair, The New Yorker, Glamour и другие). Наст, у которого было необычайно тонкое художественное чутье и нюх на таланты, кропотливо искал авторов, художников и редакторов, часто давая самым талантливым из них совершенно невиданную свободу (он умел идти на компромиссы), создавая свою империю буквально по крупицам и фактически и придумав глянцевую журналистику. Но, несмотря на общую связь с империей Конде Наста, Хорст и Штайхен — два совершенно разных автора, работавших в эпоху становления мира глянцевой фотографии и выбравших диаметрально противоположные стратегии существования в ней.

Вилли Риццо
Сальвадор Дали, лупы. Париж. 1950

Штайхен — одна из самых знаменитых фигур не только в фотографии, но и в искусстве XX века. Универсальный человек в духе итальянского Возрождения Штайхен был успешен и ярок во всем, за что бы ни брался. Он рисовал, снимал в ч/б и цвете, был сначала пикториалистом, затем реалистом, после чего увлекся фэшн-фотографией, создал несколько новых фотографических жанров, коллекционировал искусство, привозил в Америку выставки Пикассо, Матисса, Сезанна, Родена. В 1923 (Штайхену было тогда 44 года) Vanity Fair признал его самым великим из фотографов-портретистов эпохи. Уже через год Конде Наст назначил его главным фотографом двух журналов, Vanity Fair и Vogue. С издательством Штайхен сотрудничал пятнадцать лет, создав галерею портретов знаменитостей и подняв модную фотографию на невиданный по качеству уровень. Уйдя из глянца, Штайхен после Второй мировой стал директором отдела фотографии нью-йоркского музея МОМА — именно он придумал и курировал экспозицию The Family of Man («Род человеческий»), которую называют самым главным фотографическим выставочным проектом XX века. На «Моде и стиле» нам показали фотографии звезд кино двадцатых и тридцатых (Грету Гарбо, Марлен Дитрих, Чарли Чаплина, Мэри Пикфорд и еще десятки других имен) в журнале Vanity Fair — из коллекции нью-йоркского George Eastman House. Снимки Штайхена завораживают не только выверенностью и отточенностью техники съемки, но и несомненным психологическим и человеческим талантом, а также его необычайной цельностью и верностью себе, которые проявлялись во всем — снимал он актеров или археологические диковинки.

Марк Рибу Париж.
Маляр на Эйфелевой башне. 1953

В отличие от Штайхена Хорст П. Хорст известен в основном как фотограф моды. В фэшн-фотографии он сыграл уникальную роль создателя своеобразной азбуки фотографии моды, популяризатора, сделавшего находки искусства понятными читателям журналов и самому массовому зрителю. Хорст — это своего рода связующее звено между великими художниками фотографии вроде Ман Рэя или Франтишека Дртикола, следующим за ними поколением, в котором Ирвин Пенн, Ричард Аведон, Уильям Кляйн и Хельмут Ньютон и современной фэшн-фотографией. Собственно мир современной фотографии моды основан на этой странной связи с «высоким» искусством, в котором как-то исподволь сглаживаются острые углы и даже эпатаж и невротический надлом авторов вроде Джоэла-Питера Виткина или сложный и холодноватый мир японки Мивы Янаги (об обоих — чуть позже) становятся чем-то милым и симпатичным, лишенными смысла и остроты. Лично для меня его работы чересчур холодны, слишком режут глаз техническим совершенством и часто слишком явно вторичны — однако именно его стиль (скорее чем слишком выпирающая во все стороны индивидуальность того же Штайхена) во многом и дал результат в вид современной фэшн-фотографии, со всеми ее достоинствами и недостатками.

Эдвард Штайхен
Фред Астер. 1927

Впрочем, как показал фестиваль, истоки отечественной глянцевой традиции лежат не только в наследии таких китов модной фотографии, как Штайхен и Хорст. Их можно и нужно искать в совсем непривычных направлениях. Свидетельства тому — выставки «Круг Родченко. Стильные люди» и «Катя и Коля дома и в школе», а также отчасти примыкающая к двум последним выставка «Календари Пирелли». Первая — один из самых неожиданных проектов «Моды и стиля в фотографии» — «Круг Родченко. Стильные люди».

Александр Родченко, его семья, друзья и коллеги представлены в довольно необычном ракурсе — «художник как модель». Есть снимки (сделанные Родченко и коллегами) очень известные, есть совсем новый материал. Выставка о том, как одевались Александр Родченко, Варвара Степанова и их друзья, о демонстрации себя как доказательстве основных положений искусства конструктивизма и футуризма.

L`OFFICIEL Феликс Ларер.
Дом с привидениями

Стиль художественного круга, который проявляется во всем, от работ и идеологии до быта и одежды, — это та самая целостность, которой просто нет у современного искусства и которая позволяла менять мир. То же самое делали в тот момент в Париже, где в едином горниле были сплавлены мода и искусство, броскость нарядов и эпатаж поступков, стихи Бретона и фотографические эксперименты Ман Рэя. И, кажется, двадцатые-тридцатые были последним периодом, когда стиль и эстетика художественного круга оказывали столь большое влияние на устройство и переустройство жизни.

Неожиданный взгляд на фэшн-фотографию представила и та часть «Моды и стиля», которая была посвящена проектам современных западных фотографов. Неожиданный по двум причинам. Во-первых, нам показали новейшие проекты ведущих авторов, работающих в области фотографии моды, но как бы ушедших в область современного искусства, причем в разных его разновидностях.

HARPER`S BAZAAR
Владимир Фридкес. Метель

Сара Мун, которую уже хорошо знают в Москве, начинала как модель и фотограф моды. Полученные навыки работы с глянцевой и недолговечной красотой Мун перенесла на другие проекты, которые принято уже относить к епархии современного искусства, но которые, по сути, остались в рамках эстетики «модной» фотографии. В ее проекте «Красной нитью» пятнадцатиминутную видеофантазию в духе сюрреалистов на тему сказки о Синей Бороде надо рассматривать одновременно с фотографической версией, отточенная техника (точность построения кадра при пикториалистской размытости черно-белых силуэтов, до мелочей продуманный свет) сочетается с эстетизацией и психологизацией банальнейших современных историй — криминальной истории о восемнадцатилетней девушке-певице, соблазненной и обманутой импрессарио. Сюжет на самом деле полон психологизма, высокодуховен и морален (недаром ведь один из ведущих отечественных культурологов Лев Гудков считает глянец чуть ли не единственным жанром, выполняющим цивилизаторскую миссию), сделано все очень красиво, но после просмотра остается недоумение — нужно ли такие простые идеи говорить столь сложным языком, и не высказаны ли они уже давным-давно.

Элен Константин
Лиз и Норманн, 2002

В отличие от работ Сары Мун, где все на нюансах и недосказанности, фотографии Эрвина Олафа кричат — и цветами, и обнаженностью фотографических приемов, и абсурдными сюжетами. В проектах «Зрелость» (отфотошопленные фотографии старушек, изображающих pin-up girls), «Королевская кровь» (фантазии на тему убиенных монархов и президентов) и «Расставания» (разложенный на кадры фильм-сказка о семье гуманоидов в костюмах из черного латекса) высмеяны основные клише XX века, но и только. На самом деле Эрвин Олаф — это фактически та же Сара Мун, только другими средствами. Это как «8 женщин» Франсуа Озона: броскость, точность и красота образов, отчасти извращенная, при полном отсутствии собственно смысла.

Эрвин Олаф
Темный деним. 1998
Из серии «Дизель»

Совсем иной ракурс представляют работы молодого, но уже ведущего британского фэшн-фотографа Элейн Константин. Ее проект «Чайный танец», показанный за два последних года по всему миру и везде собравший восторженные отзывы — о клубах «кому за», пожилых парах, танцующих вместе. То ли постановка, то ли реальность. Проект довольно неожиданный своей мягкостью и неброским социальным пафосом, если вспомнить работы Константин для журналов вроде Vogue (молодежь на дискотеках и на велосипедах, юность, движение), хотя и на них теперь хочется взглянуть совсем по-другому. Тоже вроде бы китч, вроде бы банальность, но основная черта Константин — отсутствие спекуляции на популярных темах, простота визуального языка при какой-то неопределимой изюминке — вроде бы все то же, что говорят другие, но сказано чуть теплее, яснее и осмысленнее. Константин, судя по всему, ждет большое будущее — не Штайхен, конечно, но в русле той самой традиции «осмысленного» гламура. Кстати, может быть, многие и не согласятся с такой параллелью, но это направление фэшн-фотографии перекликается с совсем иным фотографическим течением — мягкой, внимательной к людям и отточенной репортерской фотографией основателей фотоагентства «Магнум». Ретроспектива Марка Рибу в этом году наконец-то доехала до Москвы, хотя, конечно, к «Моде и стилю» непосредственного отношения она не имела.

Эрвин Олаф
Мэтт. 2001-2002
Из серии «Портреты Пэредайс»

Второй неожиданный аспект фотографии моды (и это уже во-вторых) представили два автора, которые позиционируют себя скорее как ее антигерои. Джоэл-Питер Виткин, ретроспектива работ которого заняла весь третий этаж МДФ, — enfant terrible искусства восьмидесятых-девяностых, человек, снимающий расчлененку в виде безупречных с художественной точки зрения аллюзий на шедевры великих художников прошлых веков вроде Веласкеса, Курбе и Прюдона. Виткин — профессионал, творческий крестник все того же Штайхена, который когда-то отобрал из принесенных ему карточек шестнадцатилетнего автора сразу же кое-что в коллекцию МОМА. Он фотограф, который кропотливо и подолгу работает над каждым снимком, от процесса постановки кадра до печати (так получилось, что я присутствовала один раз в момент отбора реквизита для снимка, и Виткин делился идеями будущего кадра — здесь есть чему поучиться многим молодым), он признался в беседе со мной, что уверен: он войдет в историю фотографии как один из величайших авторов XX века. На мой взгляд, он в нее уже бесспорно вошел — но его работы, показанные в Москве впервые в виде такой масштабной экспозиции, уже вряд ли могут произвести эффект разорвавшейся бомбы: они принадлежат скорее постмодернистскому прошлому, чем нынешней эпохе.

Эрвин Олаф
Ди. 1999-2000
Из серии «Королевская кровь»

Молодая (ей 36 лет) японка Мива Янаги наряду с Сэм Тэйлор-Вуд, Синди Шерман и еще несколькими женщинами-фотографами входит сегодня в золотой фонд современного искусства — ее работы находятся в крупнейших мировых музеях вроде Гуггенхайма в Бильбао. Проект Янаги «Elevator girls» (девушки, надзирающие за работой эскалаторов в крупных супермаркетах), показанный на «Моде и Стиле», — огромные постановочные кадры, на которых молодые японки в униформах и с одинаковыми выражениями на красивых лицах, кажется, задыхаются в замкнутых пространствах раз и навсегда отведенных им ролей. В интервью Янаги сказала мне, что проект навеян ее собственными переживаниями ранней юности, когда она работала учительницей, и весь ее день был расписан по клеточкам, а также страхами миллионов японских клерков. Другой проект Янаги, «Моя бабушка» (его мы еще не видели, но, будем надеяться, и он доедет до Москвы) — об освобождении от чувства клаустрофобии, молодые японки фантазируют о том, какими они будут в старости. Янаги, в работах которой многие почему-то увидели только пресловутую «японскую жестокость и холодность», прекрасно знает мир глянцевой фотографии (у нее есть художественное образование) и на самом деле мастерски использует ее приемы для развенчания некоторых современных мифов этой индустрии, а также ищет пути выхода из затянувшегося кризиса.

Джоэл-Питер Виткин
Фасады вымышленного магазина. 2004

Удивительно при этом, что бунтари и пионеры вроде Виткина и Янаги, подрывающие, как кажется, сами основы мира глянца, оказались вдруг жутко востребованными модными журналами: лично мне аж три подобных издания пытались заказать о них статьи. Что это — нейтрализация опасных тенденций, грозящих подорвать основы мира фэшн-фотографии, низведение их на уровень милых проделок обаятельных хулиганов (каковыми, замечу, не являются ни Виткин, ни Янаги) или все-таки некоторая доза самоиронии и тяга к совсем новым креативным идеям? Думаю, что и то, и другое. В любом случае все показанные в рамках «Моды и стиля» проекты заставляют задуматься о самих основах фэшн-фотографии и как-то по-иному взглянуть на причины того застоя, который происходит в данный момент в отечественной глянцевой фотографии (хотя многие западные критики также пишут о «смерти фэшн-фотографии»).

Сара Мун
Красной нитью (по мотивам сказки Шарля Перро «Синяя борода»)

Очень, конечно, жаль, что на фоне мастеров вроде Штайхена, Хорста, Константин или Янаги даже наши лучшие или самые известные мастера (все те же Игорь Мухин, Владимир Мишуков, Айдан Салахова, Владислав Мамышев-Монро, Владимир Клавихо-Телепнев) выглядят пока бледно, а от качественных и попавших в модную струю проектов совсем молодых не остается в памяти ничего, даже их имен. В этом смысле некоторым прорывом можно было признать разве только прошедшую в рамках «Моды и стиля» билайновскую «Актуальную мобилографию», где снятые камерами в мобильных телефонах любительские снимки соседствовали с проектами художников вроде Андрея Бартенева, Владимира Дубосарского или Юлии Бочковой. Необходимо понять: фотография моды, как и любая прикладная область, в которой работают реальные деньги, а авторы делают работы на заказ, может свести все творческие порывы фотографа на уровень ремесленных поделок, а может открыть возможности для творческих достижений, понимания важнейших основ профессии и утверждения своего пути. В любом случае дело, как и всегда, не в разграничениях «для денег» и «для души», а в осмысленном выборе, сделанном на основании знаний контекста и своих сильных и слабых сторон.