Идентификация личности

Яков Назаров родился в 1942-м году в Баку. Кинорежиссер-документалист и фотограф. Первая персональная выставка прошла в 1968 году в Союзе кинематографистов Азербайджана. В последующие годы — выставки в Москве и Санкт-Петербурге.

Работы опубликованы в газетах «Русская мысль» (Париж), «Накануне» (Москва), «Новое пространство» (Москва), в журнале «Профессиональная фотография» (Нидерланды).

В 1997 году 100 фотографий опубликованы в альбоме «Моя Москва» издательства «Интербук».

С 2001 года — член Союза фотохудожников России.

Одной из тем на недавно завершившейся в Москве Фотобиеннале-2004 была «Идентификация». Во многих выставочных залах демонстрировались серии фотопортретов, цель которых была доказать зыбкость представлений о человеческой личности. Экзистенциальной манипуляцией с человеческим образом авторы стремились доказать нестабильность всех составляющих человека. Достаточно что-то убрать, что-то передвинуть, что-то поменять (например лишить с помощью компьютера волос известных персонажей фотографии), и уже не понять, где здесь скрыт прообраз реального человека.

Но вся эта любопытная философская игра просвещенного, пресыщенного и утомленного ума никогда не убьет интереса одного человека к другому.

Теперь немного о собственной идентификации...

Я — профессиональный режиссер-документалист. Но что такое «профессионал»? Расхожее мнение, что профессионал — это тот, который своей деятельностью зарабатывает деньги, для людей, соприкасающихся с искусством, совершенно не подходит. Мне больше нравится мысль художника К. Моне, который сказал, что «любитель — это тот, кто пишет плохие картины». Отсюда можно вывести, кто же такие профессионалы.

Я никогда не занимался в фотокружках, не состоял в фотоклубах. Впервые я взял в руки фотоаппарат довольно поздно — мне было 24 года, когда я решил бросить свою профессию химика и поступить во ВГИК. Я взял старую отцовскую камеру «ФЭД» и вышел в город. Так в 1966 году я отснял свою первую пленку, а по сути, можно сказать, и последнюю. Проклятие первого дня съемок так и продолжает висеть надо мной. Сколько бы я потом не пытался уйти от стилистики и тематики моего первого опыта — ничего не получалось. Только в последние годы, когда не по собственному желанию, а по условиям жизни я отказался от черно-белой фотографии и перешел на цвет, я почувствовал некие мотивы и темы, которые с формальной точки зрения отходят от прошлых результатов черно-белой фотографии.

Учителя у меня были те, кого я выбрал сам. Главным в те годы был А. Картье-Брессон (сейчас число их увеличилось, но место Картье-Брессона не изменилось).

У меня никогда не было дорогих фотоаппаратов и тем более специального света, каким пользуются в классических портретных съемках. Я никогда не устраивал портретные фотосеансы. Из представленных портретов постановочно снят только портрет Аллы Андреевой, все остальное — в процессе прямого общения.

У фотопортрета как жанра есть один генетический порок, от которого не освобожден никто: ни авторы снимка, ни потенциальные зрители. Это интерес к снимку как к изображению знаменитой личности. И чем известнее личность, тем с большим старанием в нее всматривается зритель. Невольно это снижает требование к качеству самой фотографии как к произведению самоценного фотографического искусства. Даже крупнейшие мастера (А. Картье-Брессон, Р. Аведон, А. Ньюман и многие другие) сохраняют в своих авторских публикациях снимки, который мог сделать любой начинающий фотограф, только потому, что на фотографии — известное имя.

Что такое «известное имя»? Во-первых, в большинстве случаев это имя, известное в окружении самого фотографа. Разглядывая альбомы знаменитых мастеров, я всегда ловил себя на том, что не знаю добрую половину снятых ими людей. Но мы останавливаемся на каком-то портрете и всматриваемся в него, если этот портрет есть произведениe фотоискусства, то есть свет, композиция, мгновение съемки дают нам возможность приблизиться к человеческой личности и вступить с ней в контакт.

И еще по поводу известных имен... Существует одна притча. Человек попадает на тот свет, и святой Петр водит его по райским кущам и знакомит с его обитателями.

«Это — великий писатель, это — выдающийся архитектор, а это — крупный ученый. Новоприбывший слушает-слушает и говорит: «Странно. Я на земле никогда не слышал имен этих людей». А святой Петр отвечает: «И неудивительно. Я же тебя знакомлю с людьми, в которых талант вложил Бог, а ты знаешь людей, которые по случайному стечению обстоятельств стали известными на земле, а это часто не совпадает».

А теперь отвлечемся от приятных философских рассуждений и посмотрим на портреты относительно известных людей, которых я снимал в процессе жизни. Я не штатный портретист, который по заданию снимает фотографии для будущих публикаций. За исключением редчайших случаев, я снимал людей, которых хорошо знал.

Я больше люблю фотографировать людей старых, когда внешнее отношение с жизнью отходит на второй план. Лицо вообще хранит в себе все, накопленное за жизнь, и поэтому старые лица более объемны. Кроме того, когда у человека в перспективе остается меньше, чем позади, становится меньше степень естественного обмана (или заблуждения) представлять себя лучше, значительнее, чем есть. И снимок такого состояния для меня ценнее, даже с эстетической точки зрения.

2001 год

Моисей Фейгин

Выпускник знаменитого ВХУТЕМАСа, ученик Осьмеркина, Моисей Фейгин сегодня — старейший художник России. Недавно прошла его выставка в честь столетия автора. И на ней были в основном представлены работы 2000—2004 годов. Излюбленные персонажи картин художника — Чаплин, Христос, Дон Кихот.

Моисей Фейгин — человек нерелигиозный. Чем больше ему лет, тем, как ни странно, эти убеждения крепнут. «Мне так много лет, что стоит только немного приподняться, и я уже вижу, что там — там ничего нет, — говорит художник, — и в этом мудрость природы — зачем хранить столько барахла».

Но художник может быть спокоен — после него будет жить его искусство, а сегодня он еще живет активной жизнью, пряча только от света глаза под самодельным козырьком.

1976 год

Елена Оттен

Я сознательно не акцентирую в своих заметках принципы построения портретов моих героев, а больше пишу о самих людях, потому что объяснять композицию имеет смысл только в учебных целях, а всерьез объяснить, почему в композиции портрета Е. Оттен введена репродукция картины «Возвращение блудного сына», невозможно. Во-первых, потому что она там висела и до съемок, а во-вторых — слова, объясняющие внутреннюю связь старого человека с картиной Рембрандта, тот час же превращаются в пошлость.

Героиня портрета, Елена Оскаровна Оттен, старейший преподаватель французского языка Ленинградского университета, представитель древнейшего шведского рода, чьи предки были одними из первых, кого Петр I пригласил на службу в Россию.

1984 год

Кирилл Миллер

«Тот самый Кирилл Миллер, которого вы так долго ждали» — так назвал свою выставку в легендарные для авангардного искусства 80-е годы питерский художник. Человек с безудержной и бескорыстной энергией — художник, дизайнер, музыкант, не знающий нотной грамоты, режиссер, провокатор, защитник животных, модельер, галерист (основатель некогда знаменитой галереи имени Сальвадора Дали, расположенной на легендарной для петербургского искусства Пушкинской, 10). На фотографии он на минуту приостановил свой бег, а позади него на скамейке — типичные герои миллеровских картин, так называемые «маленькие люди» советской эпохи. Сегодня Кирилл по-прежнему пишет, работает в театре, выпускает музыкальные альбомы, хотя делать это ему все труднее и труднее, так как бескорыстные поступки сегодня требуют денег, а у Кирилла их не было никогда. Дай Бог ему силы.

1984 год

Юрий Гуров

Скульптор и художник. Еще одна яркая звезда питерского неофициального искусства 70—80-х годов. На фотографии — Юра среди своих работ во дворике-мастерской на Васильевском острове. Портретом является не только фигура самого Гурова, но и все предметы, окружающие его, даже само неустойчивое положение стульев на втором плане. Поклонники таланта Гурова помогли ему организовать большую выставку в Лондоне. Оттуда, по ряду личных обстоятельств, погрузив часть своих работ на маленький фургон, выбросив по дороге документы, чтобы не связывать себя с прошлым, он загадочным образом добрался до Парижа и поселился в уже доживающим свой век сквоте (колония художников, живущих в захваченных помещениях старых фабрик, рынков и т.п.).

Через год его заметил богатый французский барон, отдал ему свой сад для размещения скульптур и стены церкви, которые Гуров должен был расписать. В начале 90-х годов в развевающемся белом пальто он ненадолго приехал в Петербург. Организовал свою выставку в музее этнографии и, когда поехал навестить свою мать, на дороге Петербург-Псков был сбит грузовиком. Россия не позволила покинуть Гурову эту землю.

1987 год

2000 год

Ольга Ивинская

Ольга Ивинская — одна из «муз» Бориса Пастернака. Много лет назад я снимал фильм о Пастернаке и тогда общался с Ольгой Всеволодовной. На портрете — пожилой человек, на лице которого отразились прожитые годы, который сохранил острый взгляд и разум, рядом — его маленький друг и помощник. И в этом для меня есть большое уважение к героине портрета, чем удовлетворение любопытства тех, кому важно, что эту женщину когда-то любил поэт.

Алла Андреева

Вдова и пропагандистка Даниила Андреева. Я плохо знаком с творчеством этого писателя и философа и не осилил его «Розу ветров», но сама Алла Андреева вызывает огромное уважение фанатичной преданностью памяти мужа, прошедшего трудный и мучительный жизненный путь. Старая женщина, совершенно слепая, она живет одна, организует концерты по разным городам, где рассказывает и читает стихи Даниила Андреева и при этом всегда полна оптимизма.

Портрет снят на Новодевичьем кладбище недалеко от могилы мужа. Тень от пористой шляпки и морщины на лице — равноценные эстетические компоненты. Я не понимаю, чем морщины хуже их отсутствия. В любой морщине есть индивидуальность, в любой гладкости часто скрывается безликость.

1985 год

1988 год

Лев Крапивницкий

Портрет художника Льва Крапивницкого так же, как и портрет Коржавина, относится не к жанру фотопортрета, а скорее к репортерской съемке. Оба не знали, что их снимают. Крапивницкий снят на выставке в частной квартире.

На фотографии запечатлен внешний облик Льва Крапивницкого, аккуратного, с интеллигентской буржуазной бородкой, хорошо пахнущего мужчины средних лет. В творчестве он был совершенно иным. Но фотография чаще схватывает внешний облик своего героя. И только когда внешний облик соответствует внутреннему миру, тогда можно говорить, что фотограф сумел проникнуть во внутренний мир портретируемого.

Наум Коржавин

О портрете поэта Наума Коржавина писать нечего. Это типично репортажный портрет, снятый из-за плеча стоявших рядом людей в послеконцертном ажиотаже на сцене московского Дома кино. Безыскусность снимка снимает требовательность к техническому совершенству. Здесь уместно вспомнить, что великий Картье-Брессон требования обязательной резкости считал «буржуазным предрассудком».

1992 год

Владимир Аллой

Аллой говорил мне, что я его снимаю так, что он сам для себя становится отвратительным. К этой реакции на собственное изображение я уже давно отношусь простительно иронично. Самый изощренный ум хочет видеть себя в рамках общепризнанных канонов красоты. Увидеть просто себя для многих трудное испытание. Я, относясь к Володе с огромным уважением и любовью, настаиваю на том, что это достаточно точный портрет с типичным для Аллоя психологическим и психическим состоянием.

Кто такой Владимир Аллой? Это легендарная личность русской словесности. Не защитивший диплом филологического факультета Ленинградского университета (он разошелся с руководителем диплома в вопросах трактовки образа Наполеона в творчестве Пушкина), традиционно для 70-х годов работавший вахтером в Зоологическом музее, эмигрировавший во Францию, ставший очень быстро директором европейского филиала «Имка-пресс», бросивший все ради создания издательства «Атенеум», где стал публиковать огромные залежи неизданных русских архивов. Один человек — и издатель, и наборщик, и грузчик, и распространитель, и добытчик денег на это, с точки зрения прибыли, провальное дело. В результате: почти 30 томов альманаха «Минувшее», десятки других книг. В перестройку он вернулся в Россию. Смог продолжить здесь деятельность издательства и, выполнив свою предназначение, в начале 2001 года свел счеты с жизнью (не нам сейчас обсуждать это).

Лариса Богораз и Андрей Синявский

Эти люди (как и Наум Коржавин) — люди одной весовой категории, хотя и занимались разными делами. О Ларисе Богораз сегодня писать трудно, так как мы только что ее похоронили. Приведу только маленькую цитату из ее «Автонекролога»: «Моя жизнь, можно сказать, состоялась, и состоялась хоть и не легко, но, как я уже сказала, более счастливо, чем я того заслуживала. А вам, мои дорогие, предстоит еще прожить свою трудную жизнь. Не ропщите, не впадайте в уныние. Как говорится, Бог посылает нам испытания, и он же дает силы для преодоления их. Держитесь. В надежде на не слишком скорую встречу».

Андрея Синявского я практически не знал. Я видел его один раз в жизни в его квартире в пригороде Парижа, куда пришел вместе с Владимиром Аллоем в 1989 году. Говорила в основном жена Синявского Мария Розанова. Синявский решил подарить мне книгу «Прогулки с Пушкиным», и пока он писал дарственную надпись, я и снял его. Но поскольку все было очень просто и естественно, и сам Андрей Синявский был прост и естественен, то таким же простым и естественным получился это почти случайный снимок.

1999 год, 1989 год