01'2004 
Вадим Валентинович Покровский — человек известный. И в широких, и в узких кругах. С 1985 года занимается лечением СПИДа в нашей стране. Может быть, в окружении восхищенных (и немного завистливых) коллег на международном симпозиуме молодой академик РАМН, профессор, доктор медицинских наук Вадим Покровский, блистая эрудицией и светскими манерами, выглядит бодрее. Я же беседовала с очень уставшим, много видевшим и погруженным в нелегкие размышления врачом. Вечером в городской инфекционной больнице №2, в народе именуемой «Соколинка», было безлюдно и от этого как-то не по себе.«Как же ему тяжело...» — эта мысль лейтмотивом проходила через весь наш разговор. Наверное, работа в «зоне привычного отчаяния» не для всех. Надо иметь особый склад натуры, дар. Президент Российской Академии медицинских наук Валентин Иванович Покровский в интервью журналу «Домашняя аптека» обмолвился, что его сын Вадим выбрал профессию эпидемиолога из-за романтики, которой была окутана эта медицинская специальность в советское время. Командировки, расследования, слава победителей опасных инфекций. Господи Боже, да где же тут романтика?
— Вадим Валентинович, вы много времени проводите в командировках. Для исследователя это необходимо?
— Очень интересно проводить эпидемиологические расследования, к тому же ситуация со СПИДом не из приятных: мировые эксперты заговорили о пандемии.
— Почему так много спекуляций вокруг СПИДа?
— СПИД — злокачественное заболевание не только потому, что пока неизлечимо. Оно социально злокачественно. Все недуги общества проецируются на эту болезнь. И поэтому борьба со СПИДом становится разменной картой в самых разных политических играх, к лечению болезни это подчас не имеет отношения. Плюс желание подзаработать на больных. СМИ распускают разный вздор, наиболее часто муссируется мысль о том, что никто никогда не видел вирус ВИЧ. Это не так. Вирус на самом деле детально изучен с помощью электронного микроскопа (в простой микроскоп его, конечно, не увидишь). Не забывайте, что наши больные — это наркозависимые и занятые в сфере сексуального обслуживания, а в искаженном сознании этих людей мифы плодятся невероятно. Это чисто психологический феномен.
ЧЕГО НЕ УВИДИШЬ В ЭЛЕКТРОННЫЙ МИКРОСКОП
— Кому выгодно распускание вздора?
— Есть целый ряд ученых, которые порядком подзабыты и хотят оживить интерес к себе. Беда в том, что интерес к СПИДу несколько извращен. Замалчивание чиновниками здравоохранения реальной картины с распространением ВИЧ-инфекции может привести к катастрофе.
Скандал разразился в ЮАР. Там официальная медицина долго утверждала, что СПИДа нет, и вышло так, что на сегодняшний день более 10 процентов населения инфицированы. В том числе из-за того, что получали неправильную информацию.
Считалось, что СПИД — это болезнь белых гомосексуалистов и что черным она не страшна. Презервативами черное население не пользовалось принципиально, так как считало, что это хитрость государства в демографической политике. Так, мол, власти хотят ограничить рождаемость. И теперь уже Глобальный фонд по борьбе со СПИДом бьет тревогу: ситуация в ЮАР критическая. У нас будет то же самое, хотя меня господин Шевченко постоянно осаживает: мол, вы нагнетаете обстановку.
— Вы как-нибудь боретесь с мифами?
— Конечно, мы пытаемся. Не всегда понятно, с чем именно бороться. Ведь и моим именем могут пользоваться совсем не те люди, так что я предельно осторожен.
— Какова судьба детей, которых заразили СПИДом в больнице в Элисте в 1988 — 1989 годах? Пресса много писала об этой трагедии, я лично беседовала с родителями малышей, и они со слезами на глазах рассказывали, как жестоко к ним отнеслись окружающие. Это было в те времена, когда, казалось, в людях еще оставались и сострадание, и совесть. А что же говорить сегодня...
— Больше половины детей погибли. Часть детей живы, и мы надеемся, что они будут жить. Тогда было гораздо хуже, лекарств вообще никаких не было, сегодня мы имеем препараты, подавляющие ВИЧ.
Вот вы вспомнили 1988 год. Тогда в стране заболели 250 человек, сейчас зарегистрировано 250 тысяч зараженных вирусом иммунодефицита. Об этом широко не говорят.
СИНДРОМ ВЫГОРАНИЯ
— Тяжело вашим врачам работать?
— У врачей развивается так называемый «синдром выгорания». Когда имеешь дело с неизлечимыми больными, по-человечески это очень трудно, потому что умираешь вместе с ними. У многих врачей в начале этого пути развивалась депрессия. В нашей области «синдром выгорания» выражен ярче даже, чем в онкологии.
— Какие на сегодняшний день применяются препараты для лечения СПИДа?
— В основном импортные, транснациональные. 100 миллионов евро вкладывается в один препарат, в его разработку. Сами препараты работают на молекулярном уровне, подавляют ВИЧ. Сейчас применяют четыре препарата, стоимость лечения очень высока — от 7 — 10 тысяч долларов в год.
— Как же снизить эти баснословные цифры?
— СПИД — очень серьезная политическая карта. Вопрос постоянно обсуждается в ООН. Чтобы снизить лечение, нужны переговоры на высоком уровне. Компании-разработчики препаратов не хотят продавать их дешево, им нужно получить хорошую прибыль, чтобы окупить затраты. Есть выход для мирового сообщества — делать фармацевтические копии, они будут дешевле.
Россия считает себя европейской страной, но мы (так считаю не только я) ближе к развивающимся странам. Наше правительство этот факт отрицает, и вот это нежелание примириться с позицией развивающейся страны и получать более дешевые лекарства губительно. Получается, ради неотразимого имиджа наши политики и правители жертвуют жизнями людей.
Я же вижу нашу задачу только так: вылечить как можно большее количество людей. У врачей не должно быть никакой другой позиции.
— Врачи могут влиять на геополитическую ситуацию?
— Не могут. Мы апеллируем к совести, но это перестало работать.
ВСЕ О МОЕЙ МАТЕРИ
— В фильме «Все о моей матери» рассказывается история ребенка, который родился здоровым от матери, больной СПИДом. История предельно театрализована и кажется невероятной. А в жизни можно сохранить ребенка здоровеньким, если мама больна?
— ВИЧ — малозаразное заболевание. Шанс заразиться одному супругу от другого — 35 процентов. Вероятность передачи вируса от матери ребенку — 25 — 50 процентов. Заражение может произойти только во время родов, при попадании крови матери на ребенка.
— А кесарево сечение в подобных ситуациях не помогает?
— Исследования показали, что кесаревы сечения в подобных случаях неэффективны. Спасает только квалификация бригады врачей. Кроме того, эффективной оказалась профилактика. Мать получает препараты перед родами, споры идут вокруг того, в каком количестве они должны применяться.
— Каждая мать имеет право на такую программу?
— Право-то она имеет, но проблема большая, как все это организовать. Надо в роддом доставить эти лекарства. И решить многие другие вопросы.
— Какая беда самая главная? Не идут сдавать анализы, убегают, получив положительный результат?
— И это есть тоже. Большая беда — наркомания. Правда, сейчас мы больше имеем дело не с наркоманами, а с заразившимися половым путем. Ситуация ухудшается, но работать немного легче. Мы смотрим количество вируса — количество вирусных копий на миллилитр «ин витро» методом ПЦР.
— Где находится центр научной мысли в плане разработки лекарств против СПИДа?
— В нашей стране нет такого направления. Новосибирские ученые предложили лекарство (его разработал мой однофамилец Андрей Покровский), но они в самом начале пути. У нас есть фосфазид. Его коммерческое название — никавир («Ника» — победа, «вир» — вирус). Автор его — академик А. А. Раевский (Институт молекулярной биологии РАМН). Хороший препарат.
— В Интернете проскочила информация о том, что пожилой человек заразился СПИДом. Как такое возможно?
— Насчет пожилых людей надо быть осторожным, много существует стимуляторов потенции. Я, будучи студентом, видел дедушку 70 лет, который заразился от соседки сифилисом. Так что дедушки бывают разные.
КАСТРЮЛЯ СО СПИДОМ
— Я уже говорил, что наркотики — зло, напрямую связанное со СПИДом. У нас очень часто опиаты и даже героин продают в растворах. Водные растворы — прекрасная среда для выживания вируса, зелье продают в бутылках из-под колы. Цыгане вообще черпают «дурь» из кастрюль, ребятишки бегают со шприцем и набирают дозу. Вся кастрюля кишит вирусами иммунодефицита.
— Какой ужас... Вы столько знаете плохого, жуткого, как же это отравляет душу...
— Я стал жалеть людей. Слабые они, не могут противостоять соблазну, искушению.
— Вы могли бы стать священником...
— Наши женщины очень жалостливые. Носятся с наркоманами. Хотят разделить их судьбу. И удивляются, что на их жертву последние не реагируют. Какие-то «жены декабристов», а декабристов-то среди наркоманов нет. Таких феноменов — чисто психологических — множество. Вообще в социальном, психологическом, драматургическом плане СПИД не исследован — это же какая-то особенная форма жизни.
— А что это за сенсация под названием «арменикум»?
— Это еще один случай пиара дикого, плохого. Каждый журналист армянского происхождения, пока шла шумиха с «арменикумом», считал своим долгом с пеной у рта доказывать его эффективность. Разве теперь разберешься, кто это делал за деньги, а кто — по глупости? Данные, которые они представили для регистрации препарата в России, оказались недостаточно убедительными. Разрекламированный «арменикум» — это всего лишь препараты йода.
— На чем зиждется недобросовестный пиар?
— Много таких вот «мыльных пузырей». Это проблема вообще ВИЧ-инфекции. Почему? От заражения до первых симптомов иммунодефицита проходит 8 лет. Врачи говорят больному: «Нет смысла вас лечить сейчас, начнем выписывать вам дорогостоящие препараты, когда подойдет срок». Больной реагирует на подобную врачебную тактику по-разному.
Сразу начинать противовирусную терапию нельзя — подобная практика скажется на устойчивости вируса. Международное мировое сообщество договорилось, что начинать лечение нужно с определенных показателей. И вот в достаточно большой период, когда больной остается без лечения, на него набрасываются «обещальщики». А больной, что называется, «готовенький». Так что все альтернативное, что предлагается, — это чистая психотерапия.
Когда же приходит время принимать препараты, подавляющие рост патогенных клеток, все «психотерапевты» испаряются. Мы отметили, что этот процесс цикличен — каждые три года находятся люди, затевают с больными кампанию, потом все остывает, а затем набрасываются на новых больных. На Западе это, кстати, тоже есть.
— Что же делать, чтобы у больных людей не отнимали веру в людей, в жизнь, в медицину?
— Мы стараемся обучить всех наших врачей психологическим знаниям. Психолог, не знающий особенностей течения болезни, нам не поможет. Лучше научить врачей, знающих СПИД. Нам нужны психотерапевты.
ГДЕ ДЕНЬГИ, ГОСПОДА АРТИСТЫ?
— Много известных людей из шоу-бизнеса, например, интересуются СПИДом. Отчасти это связано, видимо, с могущественным «голубым лобби» на Западе. Вам это как-то помогает?
— Меня всегда волнует вопрос: куда деваются деньги, собранные на этих акциях? Мы их не видим, наши больные — тоже.
— У вас есть своя программа, которую вы могли бы положить на стол Президенту России или хотя бы министру здравоохранения господину Шевченко?
— Сейчас необходимо осознать опасность СПИДа для России. Мы находимся в критическом положении. Порядка 1 процента взрослого населения инфицировано ВИЧ — это немало.
— Врачи заболевают СПИДом?
— Для врачей опасно другое. Когда СПИД разрушает иммунитет, больные легко подхватывают туберкулез, герпес, мононуклеоз, цитомегаловирус, грибковые инфекции. Вот эти болезни, против которых нет прививок, к врачам и цепляются. Болеют наши врачи, хоть и платят инфекционистам повышенную зарплату.
— Разъясните, пожалуйста, как правильно реагировать на «положительную» реакцию на СПИД. Известны случаи ложноположительных диагнозов. Можно ли доверять всем лабораториям подряд?
— «Отрицательный» результат означает, что антител к ВИЧ не обнаружено, а «положительный», что они обнаружены. Еще может быть «сомнительный» результат. Это означает, что анализ нужно повторить через 2 месяца.
«Положительные» результаты всегда тщательно перепроверяются с помощью дополнительных методов. После этого люди с «положительным» и «сомнительным» результатом тестов тщательно обследуются врачами, и только после этого может быть поставлен диагноз ВИЧ-инфекции. Без обследования врачом диагноз ВИЧ-инфекция ставить нельзя.
— Куда обращаться за помощью, если несчастье под названием СПИД пришло в жизнь человека?
— Лучше всего обращаться в областной (городской) Центр по профилактике и борьбе со СПИДом.
Комментарии