Монетизация льгот: валокардину хватит?

Россия вздыбилась. Волна протестов, прокатившаяся сразу после новогодних праздников по стране, показала, что никакая пропаганда не может лишить людей собственного мнения. Такого сопротивления социальным реформам, похоже, власть не ожидала. Ну не верят люди, лишенные сегодня права на человеческое существование, в эфемерную «птицу счастья завтрашнего дня». «Монетизация», видно, войдет в историю государства Российского вместе с «электрификацией», «ваучеризацией» и т.п. Люди привычно считают 122-й закон очередной фикцией.

Чтобы наладить диалог с журналистами («Вы общаетесь с людьми, постарайтесь донести до них суть реформ Зурабова»), в пресс-центр РИА «Новости» прибыли VIP-персоны. Ну и пресса тоже не осталась в долгу: яблоку было негде упасть. Автора этих строк весь час, пока шла пресс-конференция, не оставляла мысль: «Ну а вы-то что не общаетесь с людьми? Ничего не видите из-за бронированных стекол спецавтомобилей, не подходите к телефону, не отвечаете на конкретные жалобы?». Похоже, так оно и есть.

МНЕНИЕ ЧИНОВНИКА: Россия задыхается от «серых» лекарств

Чем нас будут «кормить» в ближайшем будущем (в прямом и переносном смысле), рассказал Борис ШПИГЕЛЬ, председатель подкомитета Совета Федерации ФС РФ по здравоохранению, обороту и использованию лекарственных средств, медицинскому страхованию:

– Страну лихорадит, потому что с 1 января вступил в действие 122-й закон, который мы уже привыкли называть законом о монетизации. Разные СМИ пишут, что поднялись цены на фармпродукцию, самих лекарств на хватает, что новый список плохой. Давайте разберемся, так это или не так. Я читал вчера другую прессу, где бабушки говорят, что они четыре месяца не получали инсулина, а сегодня получают вдвойне.

В середине прошлого года мы совместно с членом Совета Федерации ФС РФ Брынцаловым внесли законодательные инициативы: мы прописали, что регистрация лекарственных форм должна производиться по международным непатентованным названиям. Каждый лекарственный препарат в той или иной форме содержит сильнодействующее вещество. В связи с тем, что вначале 90-х годов сложился дефицит лекарств, готовые лекарственные формы (по торговым названиям) регистрировались от всех фирм. Российский фармацевтический рынок был сформирован таким (не лучшим) образом.

Для нас же главное — не что «ест» больной, а полноценное обеспечение лечебного процесса. Те самые фирмы, которые зарегистрировали препараты, стали заниматься откровенным бандитизмом, прикрытым профессиональным статусом. В США за форму продвижения лекарственного препарата, которая используется у нас, недавно одну известную фирму оштрафовали на 40 млн. долларов.

О чем я говорю? Моя знакомая провизорша сломала ногу. Врач-травматолог выписал препарат и сказал, что выкупить его нужно в конкретной аптеке. И дал карточку, на обороте которой значился штрих-код. Это значит, что врач получит свой процент за выписанное лекарство. Что это такое по российскому законодательству, если не взятка?

Вы только вдумайтесь в эту цифру: 30 тысяч медицинских представителей фармкомпаний ездят по стране и лоббируют те или иные брэнды, давая взятки врачам. Я сам видел двух гастроэнтерологов, которые дрались (!) между собой из-за препарата, который нужно было выписать больному.

Мы пытались прописать в законе норму, что регистрируется непатентованный лекарственный препарат. Второе, что было прописано в законе: запрет ввоза лекарственных субстанций от непрямого производителя. У меня на руках данные, что только за прошлый год в РФ ввезено на 100 млн. долларов «серого» лекарства через оффшорные компании.

У нас есть полный список этих фирм. Цены разнятся при ввозе лекарственных препаратов от двух до ста рублей. 85% российских производителей завозят лекарственную субстанцию не от прямого производителя, и цена колеблется в разы.

Почему такая ситуация? В России не существует отечественной фармацевтической промышленности. Я знаю, что говорить так непатриотично, но... производство любого лекарственного препарата предусматривает замкнутый цикл.

В России медицинская промышленность развивалась так: был огромный Усолье-Сибирский комбинат, который давно уже ничего не производит. Когда Союз развалился, были скуплены все заводы, производившие лекарства, и они были погублены намертво. Мы перестали понимать, как мы можем обеспечить лечебный процесс своими силами. Предприятия, которые одномоментно стали коммерческими, начали производить то, что нужно рынку, а не то, что нужно лечебному процессу. Потерялась управляемость.

Производство субстанций крайне невыгодно, и поэтому на сегодняшний день все производители завозят субстанцию из Индии или из Китая. Международное законодательство говорит о том, что нельзя завозить субстанцию не от производителя. Производитель хранит серию весь срок жизни препарата, так принято во всем мире.

Президент Совета Федерации два года тому назад приступил к разработке медицинского кодекса. Сегодня нормативные акты противоречат друг другу. Когда были изъяты в разных аптеках препараты, то оказалось, что от 20 до 30% продукции — брак. И вот почему. Препарат по фармстатье должен жить 5 лет, а субстанция 2 года где-то пролежала. И больной будет кушать мел.

Мы попытались запретить использование «чужой» субстанции. И, наконец, последний момент. Я как-то сказал одному высокому чиновнику: не будем популистами. Принцип науки должен быть принят в лечении больных. Есть предприятия, отвечающие условиям международной системы GMP, поезжайте туда и увидите сказку. Но зайдите на ростовский «Фармадон» — и увидите грязь и крыс.

Я сказал тогда этому чиновнику, что не надо требовать у заводов дать стране дешевые лекарственные препараты. Вы получите фальшак или то, что не действует. Лекарства во всем мире стоят столько, сколько они стоят. Именно страховые компании определяют качество лечения, целесообразность выписки того или иного препарата.

Аспирин в Москве или в Мурманске стоит разных денег. Почему? Стоимость препарата имеет налоговую льготу. Многие дистрибьюторы берут, к примеру, коринфар и прибавляют к цене партии стоимость проезда. Это противоречит Налоговому кодексу.

Нужно разграничить стоимость препарата и стоимость довоза и выписывать их разными счетами, и тогда лекарства будут стоить одинаково на всем экономическом пространстве страны.

Дальше. Не может лекарственный препарат с разным сроком годности иметь одну и ту же стоимость. Закон, о котором я говорил, не был принят. Организованная фармацевтическая мафия, на которую никто никогда не замахивался, которая занимается «серым» импортом, пролоббировала все инстанции и не дала провести этот проект. Так вот: он через месяц будет принят в трех чтениях. Мы ввели закон, но немножко не доработали. Мы не провели разъяснительную работу, не научили врачей различать, что такое непатентованное международное название. Задача закона и задача реформы здравоохранения — обеспечить качество лечебного процесса.

Теперь чуть-чуть о новом законе. Я много ездил по регионам, я глубоко знаю состояние отечественного здравоохранения. У меня на приеме бывает огромное количество бабушек и дедушек, которые жалуются, что в больницы нужно ложиться со своими лекарствами, своими простынями. Я видел ситуации, когда в больничных киосках списывают препараты на больного и продают их в тех же киосках.

Нельзя продавать больничные препараты! Нельзя покупать то, что больница должна дать бесплатно. У нас на сегодняшний день огромное количество людей, которые лежат в больницах, но не должны там лежать. Или возьмите скорую медицинскую помощь. У нас она едет столько времени, что уже не является скорой. У врачей есть такое понятие: успеть влезть в терапевтическое окно. Врач «Скорой» открывает чемоданчик, где, кроме магнезии, ничего нет. Нет кардиографов, нет кислородных подушек.

Сегодня выделено 50,8 млрд. рублей — беспрецедентная сумма, хватит на лекарства всем льготникам. Либо плохо разъяснили суть реформы, либо нас не хотят услышать. Я думаю, что много второго и немножко первого. Лекарства появились на базаре рядом с колбасой, и торгуют ими сегодня сплошь и рядом.

Итак: у нас есть всего пять фармацевтических дистрибьюторов. Их никто не назначал и не выбирал. Весь процесс заключается в следующем: предмета тендера здесь нет, потому что тендер проводится тогда, когда есть реальные деньги в руках. А есть страховой принцип, когда здоровый платит за больного. Мы говорим о чем: нужно поставить лекарство, выписать, выдать и только после этого предъявить счета страховой компании.

Условием участия ставилось следующее: условия кредитования госпрограммы до 30 млн. рублей, наличие договоров со всеми производителями, которые гарантируют качество, у них должны быть рекомендации и желание субъектов работать именно с ними.

Ну, скажите, каждая фармкомпания готова сегодня купить 17 тысяч компьютеров, которые купили дистрибьюторы за свой счет. Каждая готова вести регистр больных? А вообще-то двери открыты для всех.

Говорят о 350 рублях на человека. Эту цифру понимают неправильно, многие бегут к участковому доктору, чтобы «отоварить» льготу. 50,8 млрд. рублей — вот цифра. Регистр льготников — 15 млн. человек. Разделите одну цифру на другую и сами получите сумму.

МНЕНИЕ МЕДИКА: медицина — не содержанка

Павел ВОРОБЬЕВ, зав. кафедрой гематологии и гериартрии, руководитель отдела стандартизации здравоохранения ММА им. Сеченова:

– Медицина — не содержанка, она может зарабатывать деньги, как все остальные отрасли. Сегодня мы видим совершенно революционное изменение ситуации. Больные получили лекарства, и им их оплатили, а не взяли из числа закупленных регионами. Сами лекарства отобраны по иному принципу.

Большие проблемы с некоторыми препаратами, например, для лечения опухолей или психических заболеваний. Обычный врач не может их назначить. Сегодня регионы получили препараты, которые они никогда в жизни не применяли: не было такой возможности у врачей. Врачи были ограничены либо карманом пациента, либо региональными списками, и медицинские чиновники выписывать нужные лекарства запрещали. Льготный список составлял 20 — 40 препаратов в некоторых небедных регионах — так было.

Не должны быть в каждой аптеке так называемые «сиротские» лекарства. Есть редкие болезни, но для них есть важные лекарства. И их обязательно получат все, кому нужно. Сегодня мы имеем 200 наименований препарата диклофенак, 140 наименований парацетамола. Наша служба выпустила справочник (думаю, количество этих справочников недостаточно, не до всех врачей они дошли).

Будет вылечиваться хронический миелолейкоз (рак крови), который до сих пор не лечился. Огромные успехи в лечении гемофилии, дети абсолютно внешне здоровы, и им нужно только постоянно подкалывать фактор свертываемости крови. Еще десять лет назад больные гемофилией (несвертываемость крови, передается по мужской линии. — Ред.) становились инвалидами, сегодня им не нужно платить пенсию. Так что не так уж все и плохо.

Если все просчитать, получаем цифру на льготника — 130 долларов в год. Регион-лидер в потреблении лекарств — Москва. Сегодня суммарная сумма на одного москвича, включающая и льготные лекарства, и те, что выдают в больницах, и покупаемые за свои кровные, — 100 долларов на человека. А будет на одного льготника, лечащегося только амбулаторно, — 130 долларов. Цифры говорят сами за себя. Не так ли?

МНЕНИЕ БИЗНЕСМЕНА: производители лихорадочно перестраивают производство

Олег КОНЕВ, президент фармацевтической группы «РОСТА»:

– Наша компания уже 12-й год занимается поставкой лекарств в аптеки и больницы. Мы работаем на территории Сибири и Дальнего Востока. Проблем по обеспечению лекарствами не существует (?! — Ред.). 5 — 15% рецептов записываются в лист ожидания, и в течение 2 — 10 дней лекарства поставляются.

В стране есть запас лекарств на 2 — 3 месяца. Обычный запас медикаментов в Европе — 3 — 4 недели. Возьмите Алтайский край — там 252 тыс. льготников. В январе 2005 года они получили лекарств на сумму 15 млн. рублей. И там тишина и покой. В этом году в Кемерове выписана 51 тыс. рецептов, 3000 сейчас находятся на листе ожидания.

Я столкнулся с совершенно другой проблемой. Те лекарства, которые идут по федеральной программе, дешевле на 20%, и поэтому продавцы стараются избавиться от дорогих запасов, из-за этого в фармкругах возник ажиотаж. Мы — легальная компания, и мы гарантируем качество продукции. Пациенты имеют возможность получить настоящие лекарства, и это очень здорово. Многие производители сегодня лихорадочно перестраивают производство: список расширен до 1800 наименований. Я думаю, что скоро мы не будем знать, куда девать лекарства.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Мед бы пить вашими устами, господин Чиновник, господин Бизнесмен и господин Доктор. После бурного официоза захотелось автору этих строк узнать хоть что-нибудь конкретное. Например, как здоровье девочки, больной редкой болезнью крови, которую смело можно причислить к «сиротскому контингенту». Семья этого ребенка просила о помощи через прессу, лекарства доставались через посольство и стоили бешеных денег. Господин Воробьев (спасибо, что не соврал!) сказал: «Плохо! Совсем плохо...». И отвел глаза.

В вагоне метро на станции «Парк культуры» ко мне подкатил инвалид на коляске. Молодой мужчина без ног. Я дала ему десятку, еще одна тетка звякнула мелочью. Вагон угрюмо молчал.

Фото автора.