Портреты Города

Фотографы часто снимают на улице. Бродят разными маршрутами в поисках сюжетов, разглядывают тени, наблюдают за происходящим вокруг, прислушиваются, впитывают. И всегда разговаривают со своим любимым Городом, перешептываются на понятном лишь им двоим языке, обмениваются понимающими взглядами. Из таких вот диалогов фотографа Владимира Миловидова и московских улочек родился альбом «Ностальгия». Его снимки — действительно ностальгические размышления о Москве, о её прошлом, ещё пульсирующем в глубине старых переулков, среди покосившихся от времени особняков.

Так легко представить себе, как Фотограф медленно бредёт по городу, сворачивает с центральных магистралей и старается спрятаться подальше от серых бетонных джунглей многоэтажек и стеклянных громадин современных торговых центров. Он оставляет позади всё слишком современное и пока ещё не прошедшее испытание временем и погружается в искривлённое пространство небольших переулков, вслушивается в их настроение и снимает, словно приостановив дыхание. Снимает не памятники и не достопримечательности, а случайно повстречавшиеся на пути и как будто ничем не примечательные подъезды и подворотни, скверы, дворы-колодцы. Те местечки, настроение которых Фотографу удаётся услышать и ощутить. И на снимках перед нами проступает Москва, такая разная и такая знакомая по стихам Булата Окуджавы и булгаковской прозе. Город, умеющий грустить и радоваться, знающий чувство тревоги, задумчивости и умиротворённости. И оказывается, что все эти разные настроения Большого города можно передать через внутренние переживания самых, казалось бы, обычных предметов: окон домов, решёток заборов, ступеней лестниц, плоскостей крыш. Нужно лишь уметь ощутить эти внутренние переживания, пристально вглядеться в них.

Фотограф изучает изгибы водосточных труб, ловит вспышки солнечного света на стёклах, рассматривает потрескавшуюся штукатурку на стенах — замысловатые узоры, сплетённые из множества трещинок. Он прислушивается к разговорам домов между собой. Вот шатровая церковь из тёмного кирпича и невысокие светлые особняки ведут неспешную беседу о чём-то сокровенном. Там солидный с виду дом очень почтенного возраста всматривается в своё отражение в луже и словно прихорашивается, пытаясь скрыть следы, неминуемо оставляемые временем. А здесь здание с заколоченными окнами — дом незрячий, давно уже не ведающий, что творится вокруг него и потерявший отсчет времени. Фотограф знает, что в этом Городе возможно чудо и что пространство умеет искривляться, — так рождаются сюжеты, где здания неожиданно начинают кружиться в хороводе и в центре между ними прорывается бездна неба. А ещё Фотограф уверен, что взгляды на мир могут быть очень разными и существует множество точек зрения на каждый объект. И появляются кадры, где из-за неожиданного ракурса пространство вдруг «опрокидывается». А порой сквозь наползающий туман или в тусклом свете фонарей мы едва различаем силуэты объектов, и тогда Город стремится исчезнуть и превратиться в мираж. Сумеречная Москва таинственна, зимняя — особенно лирична, а та, что отражается в лужах, — призрачна и расплывчата. При ярком солнце стены домов превращаются в плоскости, заполненные светом и тенью, и главной становится геометрическая игра тёмных и светлых форм. Часто мы слышим, что Москва — это сплошная эклектика. А может быть, правильней сказать по-другому: Москва — город очень многих настроений?

Снимки Владимира Миловидова пустынны: здесь почти нет людей. Его прогулки — это его личные свидания с Москвой. Все фотографии наполнены тишиной, и иногда даже боишься оглохнуть от такой всепроникающей тишины. Хотя постойте. Нет-нет! Мы просто с первого раза не расслышали тихих голосов. Вот эти трое кудрявых и очень серьёзных каменных человека, пристально глядящих в сторону Новодевичьего монастыря… Они что-то знают и не прочь поделиться своими мыслями, если только мы захотим. А кошка, высунувшаяся из окна, и голубь, притаившийся на крыше? Они-то точно здесь не просто так и в курсе всех тайн округи. Иначе что бы им обсуждать? А вон там, вдали, едва различим стук копыт. Оказывается, и нет никакой страшной тишины… Оказывается, нужно просто уметь внимательно слушать.

Ещё больше узнает тот, кто умеет внимательно вчувствоваться. Ностальгия — чувство особое. Это воспоминание не только о прошлом любимого города, но и о годах своей юности и об ощущении безграничности будущего, которое после посещает всё реже и реже. И когда человек бродит переулками юности, звуки ностальгии светлы и прозрачны. Фотография помогает нам чувствовать и вспоминать. Фотография помогает ощущать реальность — и настоящую, и уже ушедшую. И, как очень верно заметил знаменитый французский философ и культуролог Жан Бодрийар, может быть, именно «благодаря фотографии мир становится самим собой».

В «Ностальгии» есть ещё и крупные планы. Статуя, велосипед, швейная машинка, ёлочные игрушки, настенные часы и пиджак на стене, давно вышедший из употребления автомат для оплаты проезда в автобусе… Увы, вещи живут не так долго, как дома. Уже сейчас или совсем скоро они навсегда выйдут из употребления и станут просто знаками прошлого, его вещественными доказательствами. И Фотограф скрупулезно собирает документальные свидетельства ушедшей эпохи и сосредоточенно вглядывается в них.

Пожалуй, каждый из нас — фотограф или зритель — хоть однажды испытал чувство восхищения, замирая перед главным чудом фотографии: её умением застать реальность врасплох и выхватить из непрерывного потока событий сиюминутность, настроение одного мгновения. И вот что удивительно. Густо наполненные этим ощущением сиюминутности, работы Владимира Миловидова при этом совершенно лишены ощущения времени. В них нет спешки, нет вообще никакого ритма времени. Наверное, это от того, что рассказывают они нам о Москве прошлых дней, Москве не слишком современной. И поэтому здесь очень уместна сепийная тональность, ведь и сами снимки не стремятся казаться зрителю хоть сколько-нибудь современными. Они уводят в прошлое и приглашают к размышлению.